Время — начинаю про Мечел рассказ.
Но не потому, что горя нету более,
Время - потому, что резкая тоска
стала ясною осознанною болью.
Время, снова зюзинские лозунги развихрять
Нам ли растекаться слезной лужею,
Мечел - и теперь живее всех живых.
Наше знанье — сила и оружие.
Кто более матери-истории ценен?
Мы говорим Мечел, подразумеваем — Зюзин,
Мы говорим Зюзин, подразумеваем — Мечел.
А если банкстер не хочет Рестракт!?
Замри и ляг!
Мечел рука миллионпалая
Сжатая в один громящий кулак!
Но не потому, что горя нету более,
Время - потому, что резкая тоска
стала ясною осознанною болью.
Время, снова зюзинские лозунги развихрять
Нам ли растекаться слезной лужею,
Мечел - и теперь живее всех живых.
Наше знанье — сила и оружие.
Кто более матери-истории ценен?
Мы говорим Мечел, подразумеваем — Зюзин,
Мы говорим Зюзин, подразумеваем — Мечел.
А если банкстер не хочет Рестракт!?
Замри и ляг!
Мечел рука миллионпалая
Сжатая в один громящий кулак!